Командовавший «Декабристом» С. Беляев особенно опасался меридиана Шпицбергена и Медвежьего. Здесь гитлеровской авиации удалось поставить почти непроходимый заслон на пути союзных конвоев и одиночных судов. Бой был неизбежен: радист то и дело приносил на капитанский мостик тревожные сигналы бедствия от идущих поблизости судов.
С «Декабриста» увидели немецкие торпедоносцы и пикировщики недалеко от острова Надежды.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть,— сигнальщики сбивались со счета, а установленные на судне орудия уже вели огонь по приближающемуся противнику.
«Только бы заставить их свернуть с курса! Только бы не прозевать!»— Беляев взмок от напряжения, лихорадочно отдавая короткие команды.
Несколько бомб упало рядом, осколки и ударная волна сделали свое дело: заклинило зенитную установку, вылетели из гнезд приборы, разошлись швы, судно стало плохо слушаться руля. Тогда и ударила торпеда. Прямо в район форпика. «Декабрист» был слишком старым судном, чтобы выдержать такой удар. Вода хлынула в кочегарку и машинное отделение, рванулась к котлам. Резко увеличился крен.
Они сражались с Арктикой более месяца. Но оказалось, что и эта борьба — не конец, и оставшиеся в живых позавидовали мертвым. В донесении гитлеровского офицера, командовавшего высадкой десанта на остров Надежды, читаем: «Мы думали, что застанем остров необитаемым и установим здесь станцию наведения. Но неожиданно обнаружили несколько обмороженных полутрупов русских. Они не могли ни двигаться, ни говорить. Для выяснения обстоятельств их появления на острове, людей, подающих признаки жизни, взял на корабль».
С задания, полученного командой «Декабриста» в 1942 году, вернулись на Родину только трое. Наверное, поэтому так переворачивает душу старого капитана песня.
