Капитан знал, что не радушием объясняется любезность властей. Нет, просто красный флаг «Холмогор» бесит их, как плащ тореро быка. Они вздохнут с облегчением только тогда, когда советский корабль скроется за горизонтом, сольется с небом, растворится в бескрайних просторах океана. Что ж, капитан не собирался задерживаться на этом «гостеприимном» острове, куда «Холмогор ам» пришлось зайти, чтобы пополнить запасы угля и пресной воды, израсходованные в борьбе с семидневным атлантическим штормом. Остров славился на весь мир сигарами, тростниковым сахаром и песнями. Но благоденствия здесь не было. Вот уже несколько лет, как народная повстанческая армия билась в горах Сьерра-Маэстра с войсками диктатора за лучшую долю народа. Тем жестче режим на острове.
— Завтра утром мы снимаемся, — объявил капитан чиновнику.
— Пожалуйста, хоть послезавтра,— расплылся тот в улыбке.
— Но ... ведь вода и уголь, сеньор капитан, будут доставлены на судно сегодня дотемна.
Капитан понял вопрос, заключенный в сладкую облатку.
— У нас течь в кингстоне главного холодильника. Механик обещал за ночь заделать ее.
— Да, да, сеньор,— снова закивал носом чиновник,— пожалуйста, сеньор...
Поглядеть со стороны, так разговор с советским капитаном доставлял ему неизъяснимое наслаждение. Но в глубине черных глаз чиновника, прикрытых выпуклыми птичьими веками, непрерывно тлели горячие угольки ненависти.
Когда он наконец ушел, капитан снял китель, прихрамывая — в тропиках всегда разбаливалась старая рана — пошел к раковине и, морщясь от брезгливости, стал мыть руки. В иллюминатор виден был большой, растянувшийся вдоль берега океана, город. На западе вздымались в небо клыки небоскребов, на востоке виднелись невысокие холмы с разбросанными по ним стройными королевскими пальмами. Стволы пальм были слегка вздуты посредине, словно всех их одновременно одолел флюс.
— Виктор Федорович, — спросил вошедший доктор,— как насчет берега?
