— Из-за четырех покойников на борту.
— Ну и что же? Не будьте суеверны.
— Не могу избавиться от неприятного чувства. Эти бедняги уже закончили свой рейс, а у нас еще все впереди, Лайтоллер.
— Что вы сказали?
— Ах, ничего.
Необыкновенные морские истории. Шлюпка тоже. Она словно привязана к пароходу.
«Что сейчас думает там в шлюпке матрос Дергунов?». С ним вместе в апреле корчились от судорог, заделывая в трюме пробоину во время ледового перехода.
Матрос молчит и не спускает глаз с Леонида. Весла в воде слабо пошевеливают, как плавники засыпающей рыбы. Руки матроса тяжело лежат на коленях.
С причала донеслись крики:
— За невыполнение приказа — расстрел на месте!
— Шашки подмокли. Я их выбросил в Межевой канал! — кажется это голос механика «Рошаля».
Цигарка потухла, но Леонид имеет полное моральное право докурить ее до конца. Да и пароход еще поживет немного... «Ямщик, не гони лошадей»... Чертова пластинка. Надо было выкинуть ее за борт. Но это была единственная грамофонная пластинка у команды. Ее крутили пока она не стала отчаянно хрипеть. Сейчас она крутится в голове. Леонид медленно вытаскивает из кармана зажигалку. Бензин дрянной, кремень подмок. Но приказ есть приказ. Когда окурок будет жечь пальцы, Леонид спустится в машину, заложит под фундамент шашки и воспламенит окурком запальные шнуры...
Матрос в шлюпке и Леонид враз повернули головы. От ворот порта, петляя на выбоинах и отчаянно работая ногами, мчался велосипедист. Он мчался через лес обгорелых пней, пни эти за ним оживали, превращались в людей: матросов, грузчиков, служащих; мужчин, женщин. Ветер донес, сдавленный расстоянием до писка, голос.
Не слухом — сердцем услышал Леонид, что кричал человек на велосипеде:
— Остановить! Провокация!
Палуба стала зыбкой, словно ее подменили растянутым брезентом. Леонид сел на люк и обхватил руками голову. Дергунов со шлюпки что-то кричал.
По причалу под руки вели машиниста с «Льва Толстого». На его шее, лице и груди тонкие полоски крови, с ггальцев левой руки свисала кровяная бахрома. Выдернутый из пироксилиновой шашки запал взорвался у него в руках.
