Радист этого парохода закончил вахту. Он основательно поработал и утомился после длинного трудового дня. Ведь сидеть у аппарата приходилось одному, без смены. Пароходная компания считала излишним иметь второго радиста.
Прежде чем пойти спать, радист решил предпринять маленькую прогулку по эфиру. Особый интерес он проявил, естественно, к «герою дня», колоссальному пароходу, чей курс проходил где-то в непосредственной близости от «Калифорниен». Поэтому он вызвал «Титаника», и между ним и Филипсом произошел следующий диалог:
— Алло, «Титаник». Как идет рекордный рейс? Из-за льда стоим на месте до утра. Могу различить ваши позиционные огни. Доброго пути.
— Благодарю за интерес. Бодро тащимся вперед сквозь ночь и туман. Будьте осторожны, чтобы волны от нашего носа не опрокинули вас.
— Зачем так важничать, коллега? Кстати, что за дурацкие телеграммы вы все время посылаете? Неужели у ваших пассажиров нет других забот?
— По-видимому, других забот у них нет. Что-нибудь еще?
— Больше ничего!
— Кто это был? — спросил Брайд.
— Нас увидел «Калифорниен»,— ворчливо ответил Филипс. — Лежит совсем близко. Желает нам доброго пути. Вероятно, радист скучает, хотел поболтать с нами. Как будто нам нечего делать.
— Да,— вздохнул Брайд, глядя на кучу неотправленных телеграмм. — В конце концов, мир должен узнать, что Флери был немного простужен.
— И что ему, слава богу, стало лучше. Нет, Брайд, если мне пришлось бы вновь родиться на свет, радистом «Титаника» я никогда не стал бы. Давайте следующий текст.
Спустя некоторое время капитан Смит просунул голову в дверь и хриплым голосом сказал.
— Приготовьтесь к отправлению сигнала бедствия.
Филипс молча кивнул. Смит немедленно исчез, не дав никаких объяснений. Побледневший Брайд взглянул на дверь, через которую удалился Смид.
— Вы слышали, Филипс?
